ДА-3/73

[Papa-demon]

Бетани/Мерриль.

После очередного боя случайно найти дикий луг; цветы в волосах.

@темы: Фем-слэш, Dragon Age II, Фанфик, Выполненная заявка, Dragon Age II: кинк-фест, Бетани Хоук, Мерилль

Comments

[Гость]

Ирисы.

Время после каждого удачного боя так чудесно. Кажется, что в тебя вдохнули новые силы – ты выжил, ты будто заново родился. Для Мерриль, почти всю сознательную жизнь проведшей в лагере долийцев в качестве ученицы Маретари, эти чувства так невыразимо приятны, что хочется переживать их снова и снова, раз за разом. Ведь в ее прежней, спокойной и до невозможности размеренной жизни такое было непозволительной роскошью – даже если клан ввязывался в битвы, ей в них участвовать не доводилось. Сейчас же, когда судьба преподнесла эльфийке подарок в лице Хоука и его спутников, битвы были каждый день. Каждый день она могла испытывать боевую ярость, горячий адреналин в крови, а послевкусием – томительно-приятное биение сердца где-то у горла и беспричинную улыбку на губах.
Для нее сейчас было не важно, что эта битва оказалась лишь против шайки разбойников, вздумавших напасть на «сексапильных цыпочек», а именно – на нее и Бетани. Эти самые разбойники оказались весьма умелы, однако их умения оказались далеки от огненного шара с ледяным конусом и кулака голема с цепью молний. Часть были убиты, еще часть позорно сбежала.
Мерриль, напевая под нос веселую эльфийскую мелодию, следовала за Бетани. Несмотря на разницу в возрасте – ведь эльфы почти всегда старше смертных – она считала красивую, храбрую девушку старшей сестрой, ну или хотя бы испытанной жизнью опытной подругой. Бетани относилась к этому с долей иронии – ну какая из нее наставница? Однако послушно позволяла доверчивой и ужасно милой эльфийке везде следовать за собой.
В этот день они вышли с целью немного развеяться от мужского общества, но брать с собой Изабеллу не хотели, точнее не хотела Мерриль – чересчур ее смущали фривольные манеры пиратки и все недвусмысленные высказывания, адресованные ей. Нападение разбойников никоим образом не переменило их планы, потому они шли все дальше, минуя Город Цепей. Особо не задумываясь над местом, куда пойти, они как всегда лишь спешили уйти как можно дальше от Киркволла – обоим был неуютно в этом сером, насквозь пропитанным потом и кровью городе.
Ни одна из них не задумывалась, что совсем неподалеку от этого самого города можно найти такое место, что просто... едва не сведет с ума своей красотой и такой необычной живостью, непорочностью. Как будто они нашли частицу того, что в мире еще осталось нетронутым «подарками» жизни.
Местами пожухлая, но гостеприимно мягкая трава, задорные ирисы, мелькающие в зеленом океане, а этот чудесный запах полыни и тимьяна, настоявшийся под жарким солнцем… Цветочный луг тянулся на много миль вокруг, а на горизонте не виднелось ничего, что могло бы испортить пейзаж.
Бетани удивленно распахнула глаза, а Мерриль, всплеснув руками, как маленький ребенок кинулась на поляну.
- Бетани, смотри! Здесь совсем как в Ферелдене, там, где была наша прежняя стоянка! Как тот луг в Бресилианском лесу, честное слово…
Эльфийка улыбалась, а ее глаза блестели от радости. Волны исходившего от нее счастья были почти ощутимы, Бетани и не заметила, как поддалась их успокаивающему течению. Ее губы подернулись светлой полуулыбкой, и она присоединилась к веселью Мерриль, присев на траву. Они молчали, ведь в таком месте слова кажутся чем-то ужасно обыденным и ненужным. Бетани осматривала прекрасный луг, вдыхая этот травяной запах, а ее глаза отдыхали от трущобных переулков и холодных каменных строений.
- Вот, Бетани… - спустя несколько минут непрерывного мелькания тонких пальцев произнесла эльфийка. Она протянула руки к голове девушки и осторожно водрузила венок из ирисов на темную макушку. Бетани вздрогнула от ее звонкого голоса, так резко раздавшегося в тишине. Но приятная тяжесть переплетения цветов на голове и легкий аромат пальцев Мерриль вновь отдалил ее от внешнего мира. Ведь это место не казалось реальным, оно было словно спасением от мирской жизни.
Бетани легонько кивнула головой в такт нежному колыханию ветра на щеках и осторожно сорвала цветок. Аккуратно вставив его в волосы Мерриль, она улыбнулась – лиловый цвет перекликался с зеленью глаз эльфийки, делая их чуть светлее и глубже – словно в них капнули янтарной краской солнца.
- Спасибо, Мерриль.
Эльфийка ощупала нежные лепестки, глядя куда-то в пространство, однако чуть сникла. Подняв свои огромные глаза на девушку, она прошептала:
- Ты все равно красивее… - и воздушно коснулась щеки Бетани губами, чувствуя, как румянец расплывается под кожей.

[Ораи]

Несмотря на разницу в возрасте – ведь эльфы почти всегда старше смертных

Эльфы в DA тоже смертные, что значит, почти всегда старше? Может, вы имели в виду, что они живут дольше и медленнее взрослеют-стареют?

Как тот луг в Бресилианском лесу, честное слово…

Вы когда-нибудь были в глухом лесу? Таком густом, что лиственные деревья вырастают такими же как сосны, высокими и почти без листьев, иначе они погибнут без света. Именно в такой глуши живут долийские эльфы.
Лугов там нет, тем более, с обзором на несколько миль вокруг, разве что полянки. На опушке леса, если только может что-то такое вырасти.

И имхо, Мерриль бы Изабелле только порадовалась, а нескромных намеков, как она сама говорила Карверу, она просто не понимает. Смутилась бы скорее Бетани.
Я не уверена насчет существования в Тедасе выражения "сексапильные цыпочки", но это уже на совести автора)
Вот. Надеюсь, критика достаточно конструктивная?

[Papa-demon]

Ораи
мне кажется, автор предпочел бы простое спасибо

[Гость]

Да нет, все нормально)
Я часто слишком удаляюсь в дебри флаффа, признаю)

[Гость]

Вторая попытка. Несколько АУ и ООС, все исключительно по необразованности автора. Бетани/Мерриль на фоне м!Хоук/Фенрис. Романс, флафф безудержный и беспощадный.

"Где распускаются дикие маки"

Море, урча, билось в скалы Рваного берега. Ветер звенел пустыми улиточьими домиками, облепившими высокие стебли бурьяна, насвистывал в скалах, нашептывал бездумные, летние сказки. Города отсюда было не видно. Вокруг – только обрывистые скалы, волны в пенных барашках, желтеющая к осени трава и редкие алые искры отцветающих маков.
Первыми пустынному очарованию местности поддалась не слабая, а, как ни странно, сильная часть отряда. Бодро топавший впереди всех по тропе Хоук сначала сбился с шага, а потом и вовсе остановился, заявив:
- Все, с меня на сегодня хватит. Устал работать героем и отдуваться за всех. Мир какое-то время проживет без меня. Фенрис!
- Оу? – эльф в кои веки изменил привычной стратегии «враги повсюду» и даже выглядел каким-то… расслабившимся.
- Давненько мы что-то не разминались – вот чтобы было пользительно для души, а не для пополнения кошелька и спасения очередной попавшей в беду задницы, - мечтательно изрек Защитник всея и всех. – Пошли, позвеним на свежем воздухе часок-другой?
- А как же дамы? – чудо из чудес, Фенриса не понадобилось уговаривать полдня. – А вдруг что… или кто?
- А на кой предмет, спрашивается, мы завербовали в нашу расчудесную компанию боевитого гнома с его несравненной баллистой? – ответил вопросом на вопрос Хоук. – Да и вообще, самые страшные монстры тут – мы! Правда, Бет? Видишь, Бетани согласна. Наши леди посидят в тенечке, побеседуют о своем, о девичьем, то есть о наших недостатках и сомнительных достоинствах, сплетут пару венков… чем там еще полагается заниматься магессам на отдыхе? Варрик их постережет и в случае чего даст отпор. В случае чего – кричите, мы тут неподалеку… - и он едва ли не силком уволок эльфа за собой.
Вскоре из-за ближайшего отрога и в самом деле донесся яростный перезвон клинков и азартные выкрики.
Варрик какое-то время топтался на месте, а потом решительно заявил:
- Госпожа Бетани, Мерриль, будьте великодушны, простите засранца. Третьи сутки подряд на ногах, не жрамши толком, не пивши, не спамши. Я вздремну чуток, пока эти два убивца друг друга в колбасу шинкуют? Вполглаза, вполуха. Тут же нету никого на десяток лиг вокруг. Контрабандистов мы распугали, кунари перерезали, работорговцы сами со страху разбежались. Госпожа Бетани, а госпожа Бетани?..
- Спи, так и быть, - проявила великодушие Бетани Хоук. – Пошли отсюда, Мерриль. Знаешь, как храпят спящие гномы? Собаки со страху лужицы под себя пускают.
Оставив Варрика обустраивать дневку, девушки побрели, куда глаза глядят. Узкая, давно нехоженая тропка повела вверх по склону через густые заросли терновника, вильнула и закончилась на срезе обрыва. Далеко внизу, локтях в двадцати или тридцати, накатывали на каменистый берег серо-зеленые волны в грязных лохмотьях пены. Наверху, под блекло-голубым небом нарождающейся осени, нарезал расходящиеся круги ястреб. Мерриль бесстрашно присела на самом краю, свесив ноги в бездну. Бетани с сомнением взглянула на пронизанную тонкими корнями трав и кустарников зеленоватую почву, сомневаясь в том, что край обрыва выдержит их сдвоенный вес. Мерриль сидела, покачивая ногами в потрепанных остроносых сапожках и мечтательно созерцая горизонт с россыпью каменистых островов. Бетани мысленно сплюнула и уселась рядом с эльфийкой. Сегодня та была на удивлением молчалива. Впрочем, наедине с Мерриль, вздыхающем морем и солнцем на удивление хорошо молчалось, и Бетани задумалась о своем.
О любимом братце и его полоумном остроухом дружке. Звон мечей и разудалые вопли на удивление быстро стихли. Если б рядом не было Мерриль, Бетани непременно сунулась хоть глазком взглянуть, чем они там заняты. Скорее всего, ничего из ряда вон выходящего она бы не увидела – ну, валяются двое рубак на траве и треплются. Хоуку достанет ума и такта ограничиться разговорами – он ведь так беспокоится о душевном равновесии любимой сестрицы. Наверное, Конн до сих пор уверен, что его маленькая Бет ни о чем не догадывается. Хотя Бет уже давным-давно выросла и все прекрасно понимает.
Когда они только пробрались за стены Киркволла, драгоценный братец как с цепи сорвался. Словно пытаясь доказать всему миру, себе, матери и ей, Бетани - никто ему не указ, он волен творить со своей жизнью все, что вздумается. Вокруг Хоука вечно отирались девицы легкого поведения, человеческие и эльфийские, жеманные создания не поймешь какого полу и роду, дамы из хороших семей, замужние и свободные. Безумная круговерть беспорядочных связей – в одночасье оборвавшаяся, когда в их компанию ворвался Фенрис.
Невесть с какой радости Хоук вбил себе в голову, что слегка тронутый рассудком, не помнящий своего прошлого, бежавший от хозяина-мага эльф с вязью лириумных татуировок на шкуре – именно то, чего ему недостает для полного счастья в жизни. Приняв решение, Хоук принялся со своей обычной целеустремленностью летящей с горы лавины добиваться желаемого.
Бетани не удалось в точности вызнать, что там случилось между этими двумя – и к чему привело. Зато Бетани подмечала все: мимолетные взгляды, интонации, быстрые, якобы случайные прикосновения, шутки и фразы, понятные только этим двоим, посвященным, тщательно оберегавшим свой маленький секрет. Бетани наблюдала за развитием странного, причудливого романа брата и тихонько тосковала.
У братца был Фенрис. У братца была яркая, склонная к всевозможным авантюрам, вспыльчивая и упрямая как сто морских дьяволов Изабелла. У братца был Андерс с его требовательно-яростной, преданной дружбой и живущим внутри демоном на привязи.
Проще говоря, у братца Конна всегда имелось, с кем провести ночь, потолковать по душам под бутылку розового ферелденского или всласть позвенеть мечами над морем ясным вечером осеннего дня.
А у сестрички Бетани никогошеньки не было. Только увесистый посох чародейки с навершием драконьего дерева.
Сестричка Бетани предавалась мрачному унынию, воображая себе невесть что. Две сблизившиеся головы, черноволосая и серебряно-седая. Две сомкнутые в рукопожатии ладони. Два слившихся воедино силуэта на фоне желтеющей травы, не разобрать, где один перетекает в другой. Двое как одно, и она, одна-одинешенька в этом суровом и беспощадном мире.
Всплакнуть, что ли?
Вольная магесса Бетани Хоук не умела точить слезы по пустякам. Бетани Хоук решила немедленно сыскать выход из этого дурацки-тоскливого положения. Она решительно огляделась по сторонам – и узрела сидевшую рядом Мерриль.
Эльфийка как уселась на обрыве, так и не пошелохнулась, слившись с окружающим миром. Ветер раздувал ее короткую челку и уносил вдаль едва различимую мелодию, выводимую Мерриль. Бетани как-то никогда не приходило в голову, что Мерриль умеет петь. Песня звучала на долийском наречии, из которого Бет едва понимала одно слово из пяти – что-то о цветах, крови и замшелых камнях, и снова о распускающихся цветах. Протяжная, подернутая флером утрат и грусти мелодия была удивительно уместна здесь, среди обгрызенных ветрами и водой скал, вздохов моря и соленых брызг. Бетани подумалось, что не имеет значения, что рассказывается в песне – лишь бы она продолжала звучать, тая над волнами, улетая к гряде облаков.
Но все же Бет сказала, когда песня все-таки закончилась:
- Красиво, но совершенно непонятно. Мерриль, о чем ты пела, ежели не секрет?
Эльфийка поморгала длинными ресницами, сплела пальцы в замок, прежде чем ответить:
- Я раньше пыталась перекладывать наши песни на людское наречие. Ничего не получилось. Недостало слов. Те, что есть, не подходят. Слова не целые, надколотые. Разбитые.
- Как твое зеркало? – нашла подходящее сравнение Бетани.
Мерриль нехорошо зыркнула на собеседницу и предпочла не развивать тему разбитых зеркал, заговорив нараспев:
- Это песнь о жизни и смерти. Они как река, текут одним течением от прошлого в будущее. Порой на берегах этой реки распускаются цветы – ненависть, желание, страх, привязанность… любовь. Река бежит, цветы роняют в нее лепестки, река уносит их, чтобы выбросить на берег. Мы находим их, вдыхаем аромат. Любим или убиваем, а пролитая кровь снова становится цветами, и река бежит… Мы приходим в мир и уходим прочь, и кто сможет ответить, какие цветы вырастут на наших могилах?
- Ну, нам рановато укладываться в уютную могилку. Мы еще пошумим и всем покажем! - неловко пошутила Бетани. Эльфийка смотрела на нее, оленьи-большеглазая, всегда словно чуточку удивленная выходкам мира и своих друзей. Кто-то навсегда пришил к ее губам извиняющуюся улыбку, словно Мерриль с рождения испытывала чувство вины невесть за что. Ее недолюбливали собственные соплеменники, к ней с подозрением относились люди. Она была магичкой – прОклятым созданием, готовым в любой миг обернуться чудовищем, убивающим все и вся. Фенрис со всей его кровожадностью не годился чародеям даже в подметки.

[Гость]

Окончание

Мерриль была как отражение самой Бет Хоук.
Ведь нет ничего скверного в том, чтобы коснуться своего отражения? Или даже поцеловать его, сидя на высоком обрыве над морем?
Эльфийка растерянно пискнула, но не стала вырываться. Даже не отстранилась. Тонкие губы были мягкими, покорными натиску Бет. Поцелуй завораживал и длился, пока Бетани хватало воздуху.
- Почему? – вот первое, что спросила Мерриль, когда Бет оторвалась от ее рта, хлебнуть соленого воздуха и пытаясь опомниться. – Потому что твой брат?..
- При чем тут, прах его раздери, мой брат? – едва сдерживаясь, прорычала Бетани. Мерриль незамедлительно пояснила:
- Ты размышляла о счастье Хоука и сожалела о том, что у тебя не сыскалось такого близкого друга, как у него. Я не входила в твои мысли, - она повернула к Бет торопливо вскинутые ладони. – Нет-нет, я бы ни за что! Но я различаю отголоски твоих чувств – с каждым днем все лучше и лучше – и я поняла, как это тебя печалит… Хочешь, я стану твоим другом – тем, которого тебе недостает? – она склонила голову набок, выжидательно глядя на Бет бездонными темными глазищами. – Мне так печально от твоей грусти, Бет Хоук. Вдруг мне по силам развеять ее? Подаришь ли ты мне шанс – или лучше оставить все, как есть?
- Не хочу так, как есть, - решительно замотала головой Бетани. – Хочу… хочу, чтобы в моей жизни кто-то появился. Кто-то особенный.
Они поцеловались, Мерриль нерешительно обняла Бет за шею, прижалась всем телом – такая легкая, тоненькая и почти плоская, как человеческая девочка-подросток, столь несхожая с фигуристой и щедро одаренной природой Бетани Хоук. Бет растрепала аккуратный хвостик волос эльфийки, запустив пальцы в ее волосы, короткие и жесткие. Было так головокружительно сладко целоваться на морском берегу, под свист ветра и шелест трав, и Бет даже не вздрогнула, расслышав предостерегающее вежливое покашливание. Она бережно отодвинула Мерриль, придерживая эльфийку за плечи, и оглянулась.
К ним приближались Хоук и Фенрис. Без привычной брони – Бетани поймала себя на удивленной мысли о том, что позабыла о простой вещи: люди не всегда таскают на себе уйму железа, надраенной бронзы и клепаной кожи. Эльф тащил оба доспеха, Хоук нес на плече двуручники, свой и Фенриса. Длинные полосы отполированной стали отливали россыпями солнечных зайчиков, ослепительно сверкали драгоценными камнями в навершиях. Приятели шагали сквозь высокую траву, старательно делая вид, якобы они ровным счетом ничего такого не видели. А даже если чего и разглядели, то это была иллюзия и пустынный морок. Ну, или морской в данном случае.
За острое ухо Фенриса был лихо воткнут цветок мака на длинном стебле. Цветок покачивался при каждом шаге эльфа. Выражение лица Фенриса было… странным. Точно ему довелось услышать нечто такое, над чем он был вынужден крепко призадуматься. Должно быть, они с Хоуком поговорили начистоту – и эльф был сильно озадачен и обескуражен услышанным.
- А Варрика что, одержимые утащили? – Конн упруго плюхнулся рядом с сестрой. Мерриль как бы невзначай отодвинулась в сторону, но не стала выдергивать свою узкую прохладную ладошку из руки Бет. Хоук приволок с собой флягу с вином, отхлебнул и передал Бетани.
- Дрыхнет вон там, - девушка подбородком указала направление и напомнила себе непременно поставить гному щедрую выпивку. Варрик всегда понимал каждого из отряда лучше, чем они сами. Он предоставил им с Мерриль возможность побыть наедине и объясниться. Иначе они никогда бы этого не сделали. Ходили бы кругам вокруг да около, отмалчиваясь и оправдываясь тем, что истинным героям всегда не достает времени на личную жизнь. – Не будите спящего гнома. Мы уже столько дней мотаемся по Рваному берегу, что заслужили небольшую передышку.
- Угу, - неожиданно согласился с ней Фенрис. Эльф стек на землю по соседству с Хоуком, водрузив подбородок на согнутое колено. Море шумело, столетие за столетием подгрызая береговые устои. Двое людей и двое эльфов смотрели на медленно опускающееся к горизонту солнце, передавая из рук в руки кожаную фляжку. В расселинах между обросших желтым сухим мхом камней трепетали на ветру дикие маки.

С любовью, ваш аффтырь.

[Ораи]

Мерриль в сапогах?

И насчет сверкающих мечей на плечах...Это они наверное, только в игре без ножен за спиной висят? В жизни они так запросто не таскаются, ибо острые.
Я опять придираюсь, да?

А вообще, красиво написано)))

[Гость]

А что, Мерриль разгуливает без сапог? Тогда простите начинающего геймера-аффтора, эдаких подробностей о ее жизни я еще не разузнал. Я исправлюсь.

Про мечи... У меня такое впечатление, что файтеры-воины в игре размахивают чем-то наподобие двуручных фламбергов ландскнехтов, а таковую железяку и впрямь носили на плече, аки коромысло. Причем без ножен - в ножны меч укладывался на время транспортировки в обозе. Но сие так, смесь исторических реалий с фантастическими, деталька исключительно для красоты.
Я вообще то хотел сказать спасибо на добром слове. Аффтор, с .

[Ораи]

Железные дубинки? Мрак. Мне казалось, их таки точат. Тогда извиняюсь))

[Гость]

Часть были убиты

Видимо, очепятка. "Частью - были убиты" или же "часть была убита". Хотя лучше "Большинство было убито, остальные позорно бежали".

губы подернулись светлой полуулыбкой,

Эм... "пруд подернулся зеленой ряской" или "глаза подернулись мутной пленкой" ("подернуться" = "покрыться тонким слоем ч-л.") "Губы подернулись улыбкой" - неудачное выражение.

Это такой типа бетинг. А вообще ничо так, живенько и с душой. Главное, Варрик отоспался.